Тот даже языком цокнул.

— А ты думаешь, Гоша не знает, как дела на фабрике вести? Да раз плюнуть… Я же всю жизнь кручусь. Чем только не занимался. Один ресторан чего стоит, хоть в нём-то я не директорствовал. А тут что? Куча замов, начальники отделов, технологи. Столько светлых голов-советчиков, мать их за ногу. Я б вообще половину бы сократил. Лучше бы в цеха отправил бездельников. Будь моя воля. Стоп… Так а сейчас, что мне мешает? Моя воля и наступила, — он поднял палец. — Это надо обмозговать.

— Ну, реформировать предприятие, мне кажется, тебе пока рано. Ты же начинающий руководитель. Нет?

— Да брось… Чего я в этом деле не видел? Главное — проверку госснабовскую пережить и комитет народного контроля глубоко не пускать. Остальное все отлажено здесь. Как часики. Еще вот я ревизию внутреннюю инициировал. Посмотрим, дебет с крЕдитом как сойдутся. Сколько у меня на остатке и сколько по ведомостям бьется, чтобы не брать на себя чужого. Со мной и бухгалтер мой приехала. Главной я ее не назначил пока, там место занято. Сначала нужно с почетом человека как положено на пенсию проводить. Но в ближайшее время и это провернем.

В дверь постучали.

— Входите! — гаркнул по-директорски Гоша, потирая руки от своих мыслей о далеко идущих планах.

Дверь несмело приоткрылась, и в кабинет просочился сутуловатый мужчина в костюме с иголочки, в профессорских очёчках и безупречных импортных туфлях, сверкающих вороным отливом.

— Извините, Георгий Вадимович, но в журналах я ничего подходящего не нашел.

Слух резануло обращение к Гоше по имени-отчеству. Для меня он всегда был и будет Гоша Индия. Хотя при его подчиненных придется и мне его так назвать. Блин, главное, отчество его не забыть…

— В каких ещё журналах? — недобро зыркнул на него директор.

— Ну вы же сами велели смотреть журнальчики соответствующие по веяниям моды, идеи искать для новых моделей одежды.

— Ну велел, а ты какие журналы-то просматривал?

— Так вот же, — очкарик помахал рукой, в которой держал какой-то образчик советской периодики.

— Это что? — насупился Гоша. — Пытаясь разглядеть на плакатно-советской обложке название журнала.

Заголовок гласил что-то похожее на: «Я шью сама».

— Журнал Общесоюзного Дома моделей одежды, — пробормотал мужчина.

Судя по его костюму и прилизанным аккуратным волосенкам, на фабрике он занимал пост немаленький.

— Иди прочь, Иван Андреевич, — скривился Гоша. — а журналом этим воспользуйся по назначению. В сортире. Привезу я тебе «Saison».

— Чего?

— Нормальные, говорю, журналы достану. Германские. Все, закрой дверь с той стороны. Не видишь, к нам работник новый устраиваться пришел. Занят я, беседуем с кандидатом…

Очкарик на миг вытаращился на меня, его брови уползли на лоб. Затем, собрав брови в кучу, по-лакейски, но коротко поклонился и поспешил скрыться из кабинета.

— Это кто? — раскрыл я рот от удивления.

— Да главный модельер-технолог, — отмахнулся Гоша. — Я ему втыка намедни дал, что у нас на фабрике пальтишки такие безобразные шьются. На пугале огородном и то одежка краше. Велел ему листать журналы, обогащаться фактурой, так сказать. А то гонят на конвейере фуфло голимое. Ну ничего, я здесь шороху наведу. Будем нормальную одежду шить, а не это вот все! — он похлопал себя по собственному пиджаку.

Конечно, раньше рубашки он шелковые носил и пиджачки из замши, штиблеты из брюха крокодила, а запонки с брюликами. Всегда был стилягой и модником, а сейчас был вынужден облачиться в личину хозяйственной номенклатуры первичного звена. Как он выражался — жабью шкурку на себя примерил. Как в известной сказке, только все наоборот получается.

— Слушай, Андрюх! — вдруг воодушевленно махнул Индия рукой с бокалом, благо тот уже пустой почти был. — А пошли ко мне замом по снабжению? Ну или по производству. Что выбираешь? Мы тут таких дел с тобой наворотим! А потом все фабрики аналогичные в Союзе под себя возьмем… Опять же, в Минлегпром пробиться можно будет. Что скажешь?

Я усмехнулся.

— Нет уж… Спасибо. Мне всяких Литераторов и Тузов ловить надо. И ты сильно-то не мечтай о карьере директора. Не навсегда же здесь.

— Да шучу я, — рассмеялся Гоша, звякая бутылкой о бокалы. — Хотя я бы здесь задержался… Наверное. Есть где развернуться.

— Хм… — задумался я, ведь в каждой шутке есть только доля шутки. — А почему бы и нет? Если найдем Туза, то, может, и оставят тебя здесь на постоянку. Если сам захочешь и себя нормально покажешь. А в Новоульяновске ты что, бросишь свой бизнес?

— Бизнес… Сегодня есть, а завтра нет. Сам знаешь, в какое время и в какой стране мы живем. Это там у них, за бугром, бизнесом дела и работу называют, а у нас — спекуляция и махинация. А тут, — Гоша удовлетворенно оглядел свой просторный кабинет, — гособеспечение. И можно тоже неплохо развернуться, умеючи-то.

— Все скоро может измениться, — намекнул я. — А вдруг бизнес в СССР легальным станет?

— Вот когда изменится, тогда и буду голову ломать над этим. Хотя, впрочем, там в Новоульяновске у меня тоже все отлажено. Только человечка нужно наместником оставить надежного и с головой. Нет на примете такого. Мои дуболомы — они верные, но недалекие, как тропинка до деревенского сортира. Не знаешь кого-нибудь? Чтоб замом по Новоульяновску назначить?

— Не-а.

— А батя твой пойдет?

Я снова задумался. В принципе, все это скоро легализуется, и частное предпринимательство уйдет со строк уголовного кодекса. Кто первый будет стоять у руля, того и будут тапки. Надо будет переговорить с отцом. Так-то неплохое предложение.

— Посмотрим. Ты вначале здесь останься, а потом дели фабричную шкуру.

— От тебя зависит, останусь я или нет, — хитро прищурился друг. — Ты же меня сюда засунул, думаю, и удержать сможешь, если понадобится.

Я не стал ничего обещать, все это еще вилами писано, а просто поблагодарил Гошу.

— Спасибо, что согласился на переезд. Я знал, что фабрика тебя заинтересует.

— А как же, — закивал катала. — Тут возможностей больше, чем с рестораном и катраном. Ух… Развернуться можно.

— Ну ты сильно-то не наглей, все-таки ты под наблюдением. Моим.

— Да ладно, Курсант, на то и расчет у нас, что я свои порядки финансовые, не совсем законные устанавливать буду. Залезу в городской